Новый роман Проханова, посвящен совсем современным событиям: гибели подлодки «Курск», захвату террористами зрителей мюзикла «Норд-Ост», предвыборной компании мэра Москвы Ю. Лужкова и прочей политической текучке. Однако все эти официальные события социальной истории оказываются лишь частью другого, мистического сюжета, в котором, как в русских народных сказках, сражаются добро и зло, и добро непременно побеждает. Этот роман хотя и наполнен ставшими привычными для последних книг Проханова индустриальными метафорами, психоделическими превращениями, порой даже более жесткими, чем в прошлых вещах автора, на самом деле означает поворот к фольклору, попытку создать новый мифологический эпос, отражающий современную российскую действительность.

  Главный герой книги – святой матрос Плужников, – проходя сквозь все слои социальной реальности, становится универсальным и беспристрастным оком, которое как рентген вскрывает недостатки и несовершенства, спрятанные за лакированным фасадом государственной пропаганды.

  В провале мерцала ядовитая пыль, плавала гарь, струился горчичный туман, как над взорванным реактором. Казалось, ножом, как из торта, была вырезана и унесена часть дома. На срезах, в коробках этажей, дико и обнаженно виднелись лишенные стен комнаты, висели ковры, покачивались над столами абажуры, в туалетах белели одинаковые унитазы. Со всех этажей, под разными углами, лилась и блестела вода. Двор был завален обломками, на которых сновали пожарные, били водяные дуги, пропадая и испаряясь в огне.

  Сверкали повсюду фиолетовые мигалки, выли сирены, раздавались мегафонные крики, и сквозь дым медленно тянулась вверх выдвижная стрела крана. Мешаясь с треском огня, криками спасателей, завыванием сирен, во всем доме, и в окрестных домах, и под ночными деревьями, и по всем окрестностям раздавался неровный волнообразный вой и стенание, будто тысячи плакальщиц собрались и выли бесконечным, бессловесным хором…

  Ковригин, бодрый, напряженный и резкий, еще полный самолетных гулов: алюминиевый бивень крыла, подсвеченный утренним солнцем, закопченные кожухи двигателей с жужжащими вихрями и внизу, на рыжей равнине, бетонные блоки заводов, башни градирен и домен, полосатое скопище труб; дышат, дымятся, развешивают слоистые, достигающие самолета дымы, будто в степь приплыла армада линкоров и встала, нацелив орудия в небеса и пространства, — Ковригин, сойдя с самолета, делал свой первый доклад перед инженерами и экономистами комбината. Радовался их разномастным, уже кирпичным от казахстанского солнца лицам, умным, зорким глазам, блокнотам на коленях у многих, куда заносились его мысли, прогнозы о гигантских экономических организмах, зарождающихся на этих пространствах.