Ник Хорнби – один из самых читаемых и обласканных критикой современных британских авторов – определяет свое творчество как «попытку заполнить пустоту, зияющую между популярным чтивом и литературой для высоколобых».

«Hi-Fi» – смешная и печальная, остроумная и порой глубокомысленная, трогательная и местами циничная история любви симпатичного тридцатипятилетнего увальня. Музыка и любовь наполняют его жизнь смыслом, но и ставят перед ним множество проблем, которые он пытается разрешить на страницах романа, названного критиками «...великолепным и виртуозным синглом».

Вначале не было ничего. И это ничто не было ни пустым, ни неопределённым: и оно называлось самим собой. И увидел Бог, что это хорошо. Он не собирался ничего создавать. Небытие подходило ему как нельзя лучше: оно его наполняло.

Глаза Бога были всегда открыты и неподвижны. Даже закрой он их, ничего бы не изменилось. Видеть было нечего, и Бог ни на что не смотрел. Он был неподвижным, плотным, упругим и округлым, как яйцо вкрутую.

Бог был самой удовлетворённостью. Он ничего не хотел, ничего не ждал, ничего не чувствовал, ничего не отрицал и ничем не интересовался. Его жизнь была настолько полна, что её нельзя было назвать жизнью. Бог не жил, он существовал…

Знаменитый скандалист и бунтарь, звезда современной французской литературы, Фредерик Бегбедер, оказывается, в детстве получил религиозное воспитание. Теперь он снова и снова встречается с епископом Жан-Мишелем ди Фалько, чтобы поговорить на вечные темы. Из записей их страстных споров и родилась эта книга.

«Я верую – Я тоже нет» (отсылка к песне французского шансонье Сержа Генсбура «Я тебя люблю – Я тебя тоже нет») – это увлеченный, живой разговор, к которому участники возвращались в течение трех лет, с 2001-го по 2004 год, обсуждая самые важные, животрепещущие темы человеческого бытия на фоне мировых катаклизмов и столкновений разных цивилизаций. Писатель-атеист и священнослужитель искренне и откровенно делятся своими переживаниями, попутно обсуждая все, чем дышит окружающий их мир.

Марио Варгас Льоса – лауреат так называемого "испанского Нобеля" – премии Сервантеса, международных премий Ромуло Гальегоса и "Гринцане Кавур", "ПЕН/Набоков" и многих других. Его книги сразу становились мировыми литературными сенсациями.

Роман "Похвальное слово мачехе" (1988) привел в замешательство и читателей, и критиков неожиданно откровенным пряным эротизмом. Изощренное письмо, поэтически-чувственно воспевающее и возвышающее интимные и даже низменные моменты, оказывается значительнее банальной сюжетной схемы. Поэтому разрушенная гармония "идеальной" семьи восполняется высшей гармонией природного начала, а поражение индивидуума – торжеством слиянности плоти и духа.

«Французский роман» — книга автобиографическая. В основе ее реальная история из жизни автора: за употребление кокаина в общественном месте Фредерик Бегбедер, к тому времени уже знаменитый писатель, был задержан полицейскими и препровожден в тюрьму. Оказавшись в грязной тесной камере, он приходит в отчаяние. И внезапно, выплыв из глубин памяти, перед ним возникают воспоминания детства и юности, мрачные стены словно раздвигаются и на время исчезают, а на их месте одна за другой появляются картины прошлого, эпизоды из истории его семьи.

«Французский роман» вызвал бурную дискуссию в прессе. Несомненные литературные достоинства этого произведения были отмечены престижной премией Ренодо за 2009 год.

Романы «Биография голода» и «Любовный саботаж» – автобиографические, если верить автору-персонажу, автору-оборотню, играющему с читателем, как кошка с мышкой.

В «Любовном саботаже» перед нами тоталитарный Китай времен «банды четырех», где Амели жила вместе с отцом, крупным бельгийским дипломатом. В «Биографии голода» страны мелькают, как на киноэкране: Япония, США, Бангладеш, Бирма, Лаос, Бельгия, опять же Китай. Амели здесь – сначала маленькая девочка, потом подросток, со всеми «девчачьими» переживаниями, любовью, обидами и страстью к экзотике, людям и языкам.

Политическая карта 70-80-х годов предстает перед читателем как на ладони, причем ярко раскрашенная и смешно разрисованная в ключе мастерски смоделированного – но как бы и не детского вовсе – восприятия непредсказуемой Амели.